Вкусное интервью. Дмитрий Траенович (художник)

Нашим очередным гостем «Вкусного интервью» стал Дмитрий Траенович, художник-сюрреалист, также известный как профессиональный татуировщик и автор обложек музыкальных альбомов белорусских групп. Дмитрий рассказал нам о своём сотрудничестве с группой Gods Tower, о своей прошедшей выставке и первых татуировках.

Заранее зная о непривередливости художника в еде, мы решили приготовить что-нибудь незамысловатое, но всё же с небольшим сюрпризом. В качестве основного блюда — жюльен с курицей, а десерта — сладкие сэндвичи. Естественно, с небольшим сюрпризом.

Кстати, на нашем сайте уж есть галерея Дмитрия Траеновича — с его работами вы можете ознакомиться ЗДЕСЬ.

О еде: «Ненавижу армейский бигос с мясом «белого медведя»

 – Сыр, мясо, что здесь ещё?

– Это жюльен с курицей. Есть такое выражение – «Художник должен быть всегда голодным». Согласен с этим?

– В духовном плане или физиологическом? Конечно, что-то в этом есть. Если в духовном, то раньше я впитывал в себя всю информацию, как губка, всё казалось интересным: посмотреть альбомы художников, литературу интересную почитать.Духовная пища – это важно для человека, и не только творческого.

– А если в физиологическом?

– В этом тоже есть правда. Кто на набитый желудок будет делами заниматься (смеётся)?

– Как ты справляешься с голодом в трудные моменты, когда работы очень много?

– Возле студии есть столовая. Там нормально готовят, стоит всё недорого. Если б не она, то не знаю… Магазин ещё есть рядом с кулинарией. Так что с этим мне повезло.

– А когда работаешь дома, то сам готовишь?

– Когда как. Утром я пишу картину, а жена готовит. Потом смотрим ,что у кого получилось. Как правило, у меня сюрреализма выходит больше.

– Ты говорил, что нелюбимых блюд у тебя нет. Но, может, есть какие-то особые предпочтения?

– У меня они такие же, как у парня с видео  «Шоколотье». А нелюбимые всё же есть: это армейский бигос с мясом «белого медведя» – так называли варёное сало большими кусками.

О творчестве: «В Глебовское училище я поступил с «тройкой» по живописи» 

– Помнишь ли ты свой первый рисунок?

– Да какие там первые рисунки?! Может быть, разукрашки были детские (улыбается). Потом какие-то иллюстрации с книжек срисовывал, с книг по истории, всяких римлян, средневековые мотивы, рыцарей. А потом уже Iron Maiden, Metallica (смеётся). Но всё время что-то рисовал или срисовывал. Я всё это собирал, и детские рисунки эти, и альбомы. Я даже не знаю: зачем, кто и куда их дел? Может, я их сам выкинул?! Зря, конечно. Так бы было интересно – фух – посмотреть на всю свою карьеру.

– Ты доволен своей прошедшей выставкой?

– Она состоялась и это главное. Посещаемость была, и я доволен,что люди нашли время и уделили внимание. За это им большое спасибо! Мои мысли в творческом контексте стали их мыслями, а порой и наоборот. Некоторые рассказывали о своих впечатлениях и понимании увиденного со своей стороны. Произошёл некоторый энергетический обмен информацией.

– Ты давно хотел организовать выставку?

– Да нет. В какие-то там времена пытался куда-то пролезть, но у нас если ты не в «Саюзе мастакоў», то ты как бы и не мастак. А возможно просто время не пришло.

– Где ты черпал вдохновение для своих представленных работ?

– Я бы не назвал свои работы чистым сюрреализмом. У меня там есть долька мистики, долька фэнтэзи, долька какой-то психологии. Есть мир, который мы видим глазами и можем потрогать руками, а есть мир чувств: от хорошей прочитанной книги, прослушивания музыки, анализа той или иной ситуации. Это не потрогаешь руками, но ты чувствуешь это каким-то внутренним «Я». Вот это я и передаю посредством некоторого символизма. А мир чувств не измерить, как и вдохновение.

– Где ты изначально учился рисунку?

– Школьным учителем по рисованию был дан совет моим родителям отдать меня дальше на обучение.Так я оказался в изостудии Дома офицеров города Барановичи. Она, по-моему, там ещё до сих пор есть, в подвальчике.

– И как ты в дальнейшем решил связать себя с творчеством?

– После изостудии нужно было идти дальше в развитии. В Глебовское училище я, кстати, поступил с «тройкой» по живописи. Возможно, это было бы провалом, но я поступал на отделение оформления, а не живописи. И с оценками по двум композициям оказалось всё «ОК». Глебовское училище считаю хорошей школой, где научили чувствовать, видеть, понимать. Ведь рисунок, как и живопись устроены по тем же законам, что и наша вселенная. Падение света — главное ,что есть в рисунке. А падает он так,что в том же натюрморте не может быть одинаковых тональных пятен, как не может быть чего-то одинакового в этом мире. В живописи, как правило, светлые пятна имеют тёплые краски, а в тени — холодные. Предметы отражают на себе цвет и тон близлежащих предметов, как и всё окружающее отражается в нас.

– Нравилась студенческая жизнь?

– Общежития при Глебовском не было, иногородних сразу же предупредили об этом. А раньше ж ни агентств тебе, ничего. Ты просто идёшь по какому-то району, видишь – бабки сидят, подходишь к бабкам – и вот так вот квартиру себе находишь (улыбается). Да и времена были – развал совдепа. Ничего не было, дефицит полный! Ватман, чтоб ты купил плотный – ууу! Была такая бумага, что если ты стирал карандаш, то сразу же образовывалась дырка. А когда уже пошло преподавание «масла», то ребята принимали заказы и ехали в Питер на Невский завод красок. А как зайдёшь, бывало, в книжный магазин, а там альбом Дали или Гойи. Смотришь на эту книжку – почти вся стипендия! А хочется же! И покупаешь. А потом всё из еды доходило до одного молока с картошкой.

– А кто твой любимый художник? Кто больше всего на тебя повлиял?

– Вот до сих пор считаю триптих «Воз сена»  Босха одним из лучших произведений. Возможно сегодня трудно понятен смысл некоторых деталей символизма того времени, но от этого его работы становятся ещё загадочнее. От глобальности к деталям, и наоборот.

– Что ты можешь сказать о белорусских художниках?

– Я бы выделил тех, от чьих работ я под впечатлением. Например, Павла Татарникова. Интересная техника, композиция, смысл. Коллега по тату Виктор Минко — замечательный скульптор. Его работы выполнены с интересной фантазией и своим подчерком. Чтобы всем этим заинтересоваться, нужно выставки посещать.

– А как ты относишься к классикам белорусской живописи, если, конечно, их можно назвать беларусами?

– Ну как я к ним отношусь? О вкусах же не спорят.

– Тяжело ли физически работать тутаировщиком?

– Физическим трудом это не назовёшь,однако порой усталость ты получаешь в хороших дозах. Главное здесь понимать и чувствовать свои возможности.

– Востребован ли ты сейчас, как татуировщик, на родине?

– Насколько я востребован, мне трудно об этом судить, но работа всегда есть. В этой области можно развиваться без конца. В татуировке существуют разные стили и направления, в которых можно себя пробовать. Нынешний уровень мастеров достаточно высок. А ситуация в развитии  этой индустрии кардинально отличается от эпохи 90-х: доступная информация, доступные инструменты и материалы.

– А ты помнишь свою самую первую татуировку?

– Конечно! Но татуировка, наверное, громко сказано, скорее это можно назвать наколкой. Это была армия, 1996 год. К нам на службу с учебки пришёл повар с «мечем, щитом и арлом» на плече. Но было сделано так, будто это курица на кастрюльной крышке. Я исправлял это «чудо» каким-то ужасным приспособлением, сделанным из электробритвы, это была далеко не тату-машинка.

– А какой была твоя первая работа для группы?

– Это был флаер для барановичской группы Hospice.

– Сейчас на постоянной основе сотрудничаешь только с Gods Tower?

– Не только. Просто с Gods Tower я работаю ещё с 90-х,тематика их музыки близка мне и понятна. Одним словом, они меня вдохновляют, и это вдохновение является тем главным, что нас связывает столько лет.

– Часто к тебе обращаются?

– По сути, у нас не столько много команд, которые постоянно выдают добротный материал и частые концерты. Возможно, я сделаю оформление для группы, которая запишет единственный альбом в своей истории, а возможно, для оформления второго альбома они ко мне не обратятся. Здесь по-разному бывает, и я бы это занятие назвал скорее хобби из-за любви к рок-н-роллу.

– Какая твоя любимая обложка?

– Сейчас много хороших оформлений, но всегда, и в первую очередь, ты ставишь во главе классические вещи этого жанра: оформления Iron Maiden, Megadeth, Motorhead.

О жизни: «Культурных мероприятий не становится меньше» 

– Живопись вообще сейчас актуальна для людей?

– Ну вот взять хотя бы выставку «10 стагоддзяў мастацтва Беларусі». Ведь как-то мало было полтора этажа для 10 веков. А разрекламирована она была именно так! Я ожидал большего количества работ. Но ходят же люди. И в оперы, и в театры. Причём не мало! Даже, может, больше, чем в кинотеатры. Так что иногда бывает, что плохо думаешь о людях, что у нас какая-то элементарная бескультурщина, что оттянуться от своих забот тяжело. Но на самом деле многие  культурно проводят время.

– Т.е. наше общество в каком-то смысле изменилось в лучшую сторону?

– Культурных мероприятий не становиться меньше, значит, это кому-то нужно.

– Сам часто посещаешь выставки других художников?

– По возможности.Что-то интересное стараюсь не пропускать.

– В последние годы в Беларусь часто приезжают известные группы. Какие концерты тебе запомнились?

– Kreator, Fear Factory, Dark Tranquillity и многие другие. Но во многих случаях отстройка звука является помехой для того,чтобы получить стопроцентное впечатление.

 – Что нужно белорусу для счастья?

– Счастье!

Дмитрий Траенович, художник и тату-мастер студии «Джокер». Родился в 1975 году в г.Барановичи. Окончил Минское художественное училище имени Глебова. В 2014 году в Минске прошла его первая персональная выставка. Известен также как автор обложек альбомов белорусских групп Gods Tower, Znich, Hospice, Lost Regrets и других.