Альтернативная история — редко встречающийся жанр в белорусской литературе. Из последних примеров можно вспомнить разве что «Мову» Мартиновича. Поэтому «Полигон» Андрея Лазуткина я брал в руки с большими ожиданиями. Мало того что альтернативная антиутопическая история, так еще и дизельпанк (что это слово значит мне помогла разобраться википедия). Правда, прочитав книгу выяснилось несколько неприятных моментов. Например — это не дизельпанк, хотя продвигают «Полигон» именно так. Как пишет Википедия, это жанр «описывающий мир, базирующийся на технологиях уровня 20-х — 50-х гг. XX века (период с Первой мировой войны по Вторую мировую войну). А у нас история происходит почти два десятелетия спустя.
Второе — оказалось, что более половины книги — это автобиографические заметки автора. То есть то, что в принципе можно было поместить во вступлении или послесловии (правда, не в таком количестве), или же написать отдельную книгу. Но давайте обо всем по порядку.
Андрей Лазуткин — ответственный секретарь газеты Коммунистической партии Беларуси, а по совместительству молодой писатель. А «Полигон» — его первая изданная повесть тиражом в 300 штук в серии «Пункт адліку».
Действие «Полигона» происходит одновременно в двух измерениях – альтернативной антиутопической реальности 1959-го года и нашей с вами реальности 2000-х, где автор рассказывает эпизоды своей биографии. И если с альтернативной стороной произведения все понятно – в ней есть герои, сюжет и смысл, то с биографической частью все куда сложнее.
Во-первых, создается впечатление, что моментам своей биографии Лазуткин уделил в книге больше места, чем рассказанной истории. Более того, само это повествование представляет из себя набор разрозненных эпизодов – студенческая пьянка, поездка в Польшу и Литву, участие в Дне воли и митинге во Львове. Автор не устает делиться своими впечатлениями, из которых мы в принципе можем понять его взгляды на жизнь и вкусы. Так, Жабинка ему нравится в разы больше, чем разрекламированный Вильнюс, а за границей он специально громко говорит на русском языке, чтобы всех раздражать. А еще он не чурается дерзких хулиганских выходок и всюду привык замечать лишь плохое. Почитайте его впечатления от путешествий в Польшу и Литву и вы поймете, о чем я (Как никак — это не Жабинка). И, да, он почти в открытую ностальгирует по Советскому Союзу, которого сам не застал.
Все мы вышли из одной шинели: и я, и этот немец, и весь соцлагерь, и бывший Союз. Что-то советское навсегда остается в крови, даже у тех, кто ничего не застал или ничего не помнит.
Единственный плюс этих биографических отступлений от сюжета – самокритика. Если бы автор после каждой главы посвящал отступления для оценки написанного, книга стала бы гораздо лучшее впечатление. В итоге все произведение получилась бы меньшего объема и содержательнее. В конце концов мы читаем не его биографию, а художественное произведение. Пускай это будет постмодерн, дизель-панк или еще что-нибудь – дело не в жанре или направлении, а в подаче.
Мне хотелось изобразить современность – только на другой лад, в грязном, заплеванном, кривом зеркале антиутопии.
Больше о биографической части не будем, поскольку здесь она вторична (надеюсь, автор думал также).
Точкой отсчета альтернативной истории в произведении можно считать 1943 год, когда Германия победила в сражении под Сталинградом и заставила СССР капитулировать. Действие произведения происходит спустя 16 лет в Остланде – оккупированной территории Беларуси. Главный герой – студент Минского университета, будущий учитель, по национальности — русский (кстати, белорусы в произведении вообще не упоминаются как национальность). Живет как все – ходит на учебу, влачит существование за жалкую стипендию, бадяжит и продает спирт. Но после теракта на железной дороге его жизнь коренным образом меняется. Он узнает про подполье и его жизнь полностью меняется.
К слову – логика поведения отдельных героев, да и вообще логика самого произведения, весьма страдают.
(Далее последует несколько спойлеров, так что можете пропустить следующие 6 абзацев)
Немцы хотят, чтобы белорусы уничтожили друг друга. Потому что ассимилировать их – это очень долго, а если открыто уничтожать – население может взбунтоваться. При этом они не гнушаются разворовывать собственность, не восстанавливать разрушенные города. Появляется ряд логических вопросов.
- Прошло 16 лет после войны. За это время вполне можно было бы вырастить поколение белорусских немцев, которые всей душой любили бы Германию – достаточно было лишь восстановить хозяйство страны, исключить из обучения в школах русский и белорусский языки, оставив лишь немецкий. Почему так не было сделано и дети продолжают учить русский и белорусский?
- Во время войны немцы ничуть не боялись восставшего населения, уничтожая миллионы немцев. А тут вдруг испугались – когда война закончена, а белорусы имеют взгляд на жизнь «а можа так і трэба»?
- Если данная территория готовится для дальнейшего заселения немцами, то почему бы сейчас ее не начать восстанавливать силами местного населения?
- Если ассимиляция это долго, то разве на протяжении 16 лет уничтожать население – это недолго?
- Если население в значительном итоге планируется уничтожить – зачем тратить средства на его содержание, обучение, поддержку правительства?
Список можно продолжать долго. Коснемся хотя бы того, что герой открыто называет себя русским, а всем плевать на это. Представить себе, чтобы в нацистской стране русскому разрешили не просто жить без особых отметок, так еще и учиться очень сложно.
Что касается логики персонажей, то она частенько тоже страдает, но не будем концентрировать на этом внимание. Поговорим лучше о сюжете. А он мне по-настоящему понравился. Тут есть и неожиданные повороты, и напряжение, и предательство и даже капелька любви. Без сомнений, за него ставлю 10 из 10. Также порадовала нетипичная для антиутопий открытая концовка (правда, с пессимистическим окрасом).
А вот чего не хватило – так это немцев. Вспоминая «1984» Оруэлла, «О дивный новый мир» Хаксли, «Мы» Замятина, навсегда запомню образы персонажей, которые всем управляли. Кстати, именно они обычно сводили вместе все логические цепочки и объясняли персонажу – что и почему происходит. В «Полигоне» эту задачу отвели для предателя-русского, который, видимо, и сам толком не понимает что происходит вокруг.
Отдельно хотелось бы сказать о белорусском языке. Судя по книге автор к ней относится довольно холодно. Большинство положительных героев говорит на русском, а белорусский употребляют либо предатели, либо недалекие обыватели (бабушки, дедушки, случайные прохожие). Из положительных героев им пользуется только один человек (если никого не упустил). Это уже субъективно, но мне просто не нравится такое отношение автора к данному элементу.
Колючие глазки следователя чуть теплеют:
– Хайль Гитлер!
– Жыве! – сгибаю руку в вялом приветствии.
Хочется лишь надеяться, что в своих будущих книгах Андрей Лазуткин гораздо больше внимания уделит деталям, логике и меньше будет концентрировать внимание читателя на своей биографии.
